Турция продолжает прокладывать путь в ЦА
В начале июля 2025 года в городе Ханкенди (Степанакерт) на территории Карабахского региона Азербайджана прошёл XVII саммит Организации экономического сотрудничества (ОЭС). Это событие стало не просто региональным экономическим форумом, а геополитическим актом, исполненным с символической точностью.
Проведение масштабного саммита на территории, которая до недавнего времени была зоной конфликта и российской миротворческой активности, подчеркнуло: Азербайджан закрепил контроль над Карабахом окончательно и готов трансформировать его в центр новой архитектуры регионального влияния.
На саммит прибыли лидеры всех стран-членов ОЭС, включая президентов Турции, Ирана, Узбекистана, Таджикистана, Кыргызстана, а также вице-премьеров Пакистана и Туркменистана. Президент Кыргызстана Садыр Жапаров прибыл, сразу после встречи с Владимиром Путиным.
Факт проведения встречи такого уровня в Ханкенди сам по себе стал политическим заявлением. Прежде всего, он продемонстрировал, что Азербайджан не только контролирует территорию, но и активно интегрирует её в международные экономические процессы.
Однако на этом символика не заканчивается. Центральной силой, продвигающей саммит, стала Турция. Президент Реджеп Тайип Эрдоган в очередной раз подтвердил, что Анкара рассматривает Южный Кавказ и Центральную Азию как зону стратегического влияния. Через плотный союз с Азербайджаном Турция последовательно выстраивает мост к Центральной Азии, усиливая там своё экономическое и культурное присутствие. Саммит в Ханкенди стал частью этой концепции — он закрепил пространство, по которому Турция может проводить свои интересы, минуя Россию и Иран.
ОЭС, несмотря на формально экономический характер, всё больше превращается в площадку для нового геоэкономического альянса. Внутри него вырисовывается связка Турция–Азербайджан–Центральная Азия как альтернатива российским интеграционным проектам (таким как ЕАЭС) и китайскому поясу. Азербайджан в этой конфигурации выступает логистическим и дипломатическим «брокером», особенно с учётом своих энергетических связей с ЕС и выхода к Каспию.
На этом фоне стоит обратить внимание на события, которые произошли буквально за несколько дней до саммита — волну задержаний граждан Азербайджана в Москве. Российские силовики провели масштабную акцию под предлогом борьбы с этнической преступностью. Власти заявили о плановой операции, однако масштаб и публичность задержаний породили вполне логичный вопрос: не связано ли это с политическими и геополитическими причинами.
Скандал с задержаниями выглядит как сигнал Москвы. Кремль, скорее всего, не мог не заметить, что Ханкенди превращается из бывшей зоны конфликта в витрину турецко-азербайджанского проекта. Факт, что Россия не была приглашена, не имела представительства на саммите и никак не упоминалась в его повестке, в Москве не могли не заметить и восприняли как демонстративный жест. Задержания азербайджанцев в столице могут быть интерпретированы как превентивный и опережающий удар: напоминание Баку, что Россия всё ещё может повлиять на азербайджанскую диаспору, экономические потоки и общественное мнение.
Такое поведение Кремля укладывается в давно устоявшуюся тактику: когда Москва ощущает угрозу своему влиянию в ближнем зарубежье, она реагирует не дипломатическими нотами, а точечными действиями — от энергетического давления до репрессивных мероприятий на территории самой России.
Таким образом, саммит в Ханкенди стал не просто экономическим форумом, а отражением политических сдвигов в регионе. Турция усиливает свои позиции и предлагает Центральной Азии альтернативный вектор интеграции. Азербайджан закрепляет статус самостоятельного игрока. Россия, со своей стороны, демонстрирует, что не готова спокойно наблюдать за переформатированием постсоветского пространства и готова напоминать о себе, в том числе с использованием неформальных инструментов давления.
Латыфуль Расых
