На Центральной Азии концентрируется внимание сверхдержав
Мы хотели бы обратить внимание на мнения и позиции некоторых участников прошедшей в Вашингтоне конференции двух вашингтонских исследовательских центров: о новой стратегии США в Центральной Азии. (4.05.23 golosameriki)
Институт Кеннана и Международный налоговый и инвестиционный центр (The Kennan Institute and the International Tax and Investment Center ITIC) провели в Вашингтоне конференцию, на которой эксперты, ученые, дипломаты и политики попытались выработать платформу для новой американской стратегии в регионе.
Полномасштабное вторжение России в Украину, а также растущее влияние Китая революционным образом отразились на экономическом и геополитическом развитии стран Центральной Азии. С одной стороны, перед Казахстаном и другими странами региона в настоящее время открываются беспрецедентные экономические возможности. С другой стороны, политическая ситуация, связанная с географическим положением этих стран, заставляет их искать баланс в отношениях между ведущими экономиками мира.
Эпоха влияния России в Центральной Азии подходит к концу «Сегодня каждая из пяти стран Центральной Азии: Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан, крайне дорожит своим суверенитетом», – подчеркнул Ричард Хогланд, посол в отставке и председатель программы «Безопасность и политика» Центра Каспийской политики. Хогланд добавил, что практически с самого обретения независимости, то есть, более трех десятилетий назад, каждая из стран Центральной Азии по-своему практиковала то, что Казахстан впервые назвал «многовекторной внешней политикой», имея в виду, что они балансируют в своих отношениях между Россией, Китаем, Европейским Союзом и Соединенными Штатами Америки.
«Слоном, или, скорее, “рычащим медведем” в среднеазиатской “лавке” всегда была Россия. С самого начала Москва более или менее терпела растущее присутствие Пекина в регионе, но делала все возможное, чтобы попытаться ограничить влияние Брюсселя и Вашингтона», – заявил бывший посол. Он рассказал, что «Россия давно пыталась объявить Центральную Азию своей привилегированной сферой влияния», создав две международные структуры для региональной интеграции.
Первая — это Организация договора о коллективной безопасности (ОДКБ), члены которой «обязались поддерживать и защищать взаимную безопасность друг друга». Однако, несмотря на ежегодные саммиты и достаточно регулярные военные учения в регионе, ОДКБ, «по-прежнему не рассматривается ни ее членами, ни кем-либо в евразийском регионе в качестве эффективного инструмента». Еще во время «Июньских» межэтнических беспорядков в Бишкеке в 2010 году, власти страны действительно просили о помощи у ОДКБ в обеспечении безопасности, но Москва не отреагировала.
Вторая — это Евроазиатский экономический союз (ЕАЭС), который Москва «рассматривает как управляемую структуру, которая неизбежно приобрела политическое измерение».
«Однако, президент Казахстана Токаев вежливо сказал, что ни о каком политическом измерении и речи быть не может», – напомнил Хогланд.
Лиза Кертис, старший научный сотрудник и директор Индо-Тихоокеанской программы Центра новой американской безопасности, возвратившись из поездки по Узбекистану, Казахстану и Таджикистану, призналась, что ранее она ставила под сомнение силу влияния России в Центральной Азии. Эксперт отметила, что Россия преуспела в попытках контролировать регион. Лиза Кертис, которая работала старшим директором по Южной и Центральной Азии в Совете национальной безопасности США с 2017 по 2021 год, сообщила, что Россия «обеспечивала 80% продаж оружия в Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан, и, кроме того, содержала свои военные базы в Кыргызстане и Таджикистане». «Мы также все видели эти “зыбучие внешнеполитические пески” Центральной Азии, когда президент Токаев сначала пригласил российские войска в страну во время беспорядков в январе 2022 года, а потом открыто воздержался от поддержки российской агрессии в Украине. И в Санкт-Петербурге четко заявил, что Казахстан не признает квазигосударственных образований, которые Россия стремится создать в Украине», – напомнила Лиза Кертис.
Эксперт обратила внимание на жесткую реакцию Кремля на это заявление президента Казахстана, когда Путин «временно приостановил транспортировку казахстанской нефти через Каспийский трубопроводный консорциум».
«А буквально несколько месяцев назад сам Путин пожал плечами и сказал, что “не уверен в существовании Казахстана”. Однако он существует, уверяю вас”, – заявил с Ричард Хогланд.
«По историческим причинам, из-за экономических связей, колониального “доминирования” русского языка, обрусевшей культуры элиты, а также из-за цунами пропаганды в российских СМИ, захлестнувшего Центральную Азию, можно подумать, что Россия там практически “царит”, но это не так, – рассказал эксперт, – когда Россия аннексировала Крым у Украины в 2014 году – это стало тревожным сигналом для правительств стран Центральной Азии. Мы увидели, как их позиции постепенно меняются еще до того, как Россия полномасштабно вторглась в Украину».
Хогланд напомнил, что Казахстан проголосовал за резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН, «осуждающую Россию за преступную войну Путина в Украине». Ни одна из пяти стран Центральной Азии не поддержала войну. И несколько из них «отправили существенную гуманитарную помощь народу Украины».
Марша МакГроу Олив, доктор философии из Школы перспективных международных исследований университета Джонса Хопкинса не разделяет оптимизм коллег. Эксперт полагает что, от «сильных взаимозависимостей с Россией нельзя просто так отмахнуться». Регион зависит от российского импорта и экспорта в таких областях, как «металлы, сельское хозяйство, химическая промышленность и машиностроение».
Казахстан, по сведению Олив, «разделяет права собственности и подвижной состав с Россией и Беларусью в Евразийском железнодорожном альянсе», который функционирует в «Северном коридоре». Эксперт напомнила, что «до войны эта инфраструктурная организация» делала «Северный коридор надежным, прямым и быстрым маршрутом с Востока на Запад». По мнению эксперта, этот коридор через Россию вряд ли удастся быстро заменить на «Средний коридор» (через Черное море) хотя бы потому, что в Венгрии «есть большое китайское присутствие», а в Льеже в Бельгии, «находится центр китайской компании Alibaba».
Тем не менее, по мнению большинства экспертов, упадок России изначально вызвал активизацию конкуренции со стороны Китая, а развязанная Кремлем война в Украине ускорила этот процесс.
Камран Бохари, доктор философии из New Lines Institute обратил внимание на тактику Китая в регионе: «Китай идёт в государства, которые относительно слабы, чтобы легче добиваться своего, – пояснил он, – а последние действия Кремля в Украине не только могут дестабилизировать ситуацию в регионе, но и создают ситуацию неопределенности и для государств Центральной Азии, и для связанных с ними стран Южного Кавказа и бассейна Черного моря». Эксперт отметил, что «все это происходит на фоне и без того неспокойной ситуации в Азии». «Мы уже видели признаки дестабилизации и до конфликта в Украине в “форме нового витка” войны в Нагорном Карабахе. Турция стала активнее стремиться заполнить стратегический вакуум. Иран переживает масштабные изменения: вероятно, что Верховный лидер Ирана уйдет с политической должности из-за своего возраста и состояния здоровья. Беспокойство вызывает и своего рода экономический крах, происходящий в Пакистане, не говоря уже о приходе к власти талибов в Афганистане», – напомнил Бохари.
При этом, по мнению аналитика, Казахстан и Узбекистан «находятся в центре масштабных политических и экономических преобразований». Кыргызстан, который «пережил три восстания с 2005 года, также находится на перепутье». Таджикистан, из-за его протяженной границы с Афганистаном и большого количества его граждан, работающих в России, «все еще можно считать весьма уязвимым». А в Туркменистане хотя и появился новый лидер, все еще «много рисков для развития, особенно учитывая влияние КНР».
Лиза Кертис подтвердила то, что Китай «проникал в регион по мере нарастания проблем в нем». Сначала Пекин «полагался только на маршрут для доставки своих товаров» в Европу через Казахстан. А затем, стал «вкладывать средства в энергетический сектор» Центральной Азии.
Ричард Хогланд подчеркнул, что «Китай все больше инвестирует в нефтегазовую отрасль Казахстана. То же самое касается и Туркменистана, где «КНР является единственной иностранной юрисдикцией, которой разрешено эксплуатировать газовые скважины и трубопроводы».
Однако, по данным Лиза Кертис, «уже возникают проблемы из-за отсутствия прозрачности в китайском кредитовании». Это уже оказало «негативное влияние на уровень процентных ставок в Таджикистане и Кыргызстане». «Почти половина внешнего долга Таджикистана принадлежит Китаю», – напомнила аналитик.
Кертис отметила, что «торговля Китая с Центральной Азией продолжает набирать обороты». В 2022 году она превысила 70 миллиардов долларов, что на 40% больше, чем в предыдущем.
Примечательно, что первый визит Си Цзиньпина за пределы Китая после COVID-19 был в Астану. Таким образом, очевидно, что «Китай сосредоточен на Центральной Азии, а государства Центральной Азии восприимчивы к этой растущей роли Китая в регионе», – доказывает Кертис.
Камран Бохари обратил внимание на «ахиллесову пяту» Китая в регионе – уйгурский вопрос. «Китайцы могут зайти настолько далеко в Центральную Азию, насколько будет умиротворен уйгурский Синьцзян», – резюмировал эксперт.
Ричард Хогланд рассказал, что «пока Россия доминировала в ОДКБ в течение многих лет, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), созданная в 2001 году, где лидирует КНР, рассматривалась посторонними и даже некоторыми участниками как очередная болтовня».
Уместно напомнить, что вскоре после создания ШОС Узбекистан рекомендовал «предоставить Соединенным Штатам статус наблюдателя» в этой организации.
Однако, «прежде, чем ШОС смогла принять решение по этой рекомендации, Вашингтон резко отверг это».
Хогланд считает, что «это было недальновидное решение, вызванное первоначальным упрощенным взглядом США на Центральную Азию».
К этому присоединилась Марша МакГроу Олив, которая подчеркнула, что «усиление Китая в регионе при оставшемся влиянии России — это теперь очередной «вызов для США».
Контуры новой стратегии США в Центральной Азии
Ричард Хогланд напомнил, что первоначально инициатива некоего «Шелкового пути» принадлежала самим Соединенным Штатам, но эта версия была сосредоточена на «налаживании связей «между Севером и Югом»: от южной границы России до Индии в то время, как «заявленная цель Китая состояла в том, чтобы облегчить транспортировку своей промышленной продукции, особенно из Западного Китая, по суше в Европу».
Китай, по словам Хогланда, «импровизировал на ходу», и к 2014 году объявил об инициативе «Один пояс, один путь». Стало очевидным, что Китай, на самом деле, создавал схему промышленных инвестиций для стимулирования своего экономического роста, используя ближайших западных соседей, – подчеркнул аналитик.
Критику политики США в Центральной Азии поддержал Фредерик Старр, основатель и глава Института Центральной Азии и Кавказа в университете Джонса Хопкинса;
«В годы войны в Афганистане США игнорировали страны Центральной Азии», – считает Старр. Эксперт раскритиковал то, как работает «формат C5+1, отметив, что есть масса простых задач, которые можно было бы решить в регионе за время существования этого формата». Старр уверен, что «необходимо создать общерегиональные многоязычные (включая английский язык) СМИ, а также единого авиаперевозчика в регионе». «Я разговаривал с людьми из Боинга, и понял, что все это можно было сделать за одну ночь», – уверенно заявил эксперт. Старр с одобрение высказался и о «Среднем коридоре», при этом, однако, напомнив, что «Туркменистан не собирается сотрудничать по транскаспийским вопросам не потому, что они против этого, а потому, что Вашингтон не дал им за последние 30 лет практически никаких оснований для уверенности в отношениях с США». Старр также обратил внимание всех участников конференции на «отличительную черту региона, которой является его географическая изоляция». «Страны Центральной Азии не имеют выхода к морю. Ключевой вопрос у них, по-прежнему, в том, чтобы “открыть окно на Юг”. Это “окно не только в Индию”, с ее огромной и развивающейся экономикой, но и “на Ближний Восток и во всю Юго-Восточную Азию», – пояснил Старр. «И еще, – добавил Старр, – реальность такова, что пока страны Центральной Азии, включая Афганистан, не будут развиваться “как открытые общества”, основанные на принципах, которыми мы дорожим, мы будем видеть единый неразрывный блок авторитарных государств, простирающийся от Китая до Ближнего Востока и Европы».
Лиза Кертис уверена, что США «следует активнее поддерживать реформы в регионе. Например, «политические реформы в Казахстане, в частности – расширение участия общественности в политическом процессе, пресечение коррупции, защиту прав человека».
Марша МакГроу Олив, которая впервые побывала в Центральной Азии 30 лет назад, сравнила свой недавний визит в регион с тем, что увидела тогда, и отметила, что Соединенным Штатам «надо вернуться к истокам и сосредоточить свое внимание на действии механизмов банков развития, возможно, создав новый инструмент при Всемирном банке для Центральной Азии».
Лиза Кертис, считает, что вряд ли удастся полностью нейтрализовать культурное и политическое влияние России в регионе, однако поддержка стран Центральной Азии должна оставаться целью США.
«Акцент был сделан на участии США в рамках формата C5+1, идея которого состоит в поощрении регионального сотрудничества между пятью Центрально-Азиатскими государствами», – уточнила аналитик, и предостерегла: – для того чтобы не столкнуться с теми же проблемами, что и в Шри-Ланке и Пакистане, фактически оказавшимися в долговой ловушке у Китая, Западу и США необходимо создать что-то вроде “фонда быстрого реагирования”, чтобы не дать Китаю эксплуатировать ослабленные экономики стран региона».
Дженнифер Миэл, исполнительный директор по делам Ближнего Востока и Турции из Делового совета США и Казахстана при Торговой палате США сообщила, что «ее работа, как раз, связана с деятельностью Американо-Казахстанского Делового Совета». Миэл рассказала о том, какая огромная работа ведется по части привлечения американских компаний на рынки стран Центральной Азии.
«Это потенциальные бизнесы – и в нефтегазовом секторе, и в сельском хозяйстве, и в области добычи полезных ископаемых, в медицине, логистике, цифровизации и торговле», – убеждена Миэл. Правительство США, по мнению специалиста по внешней торговле, «может помочь развитию американо-казахстанским проектам, упростив таможенные процедуры торговли и выдачи экспортных сертификатов». «Это касается не только Казахстана. Узбекистан находится в процессе вступления в ВТО, но это всего лишь еще одна возможная победа, которую США могут использовать для улучшения своих торговых и иных отношений с регионом», – заявила Дженнифер Миэл. По ее данным, уже в следующем месяце около 30 американских компаний посетят Казахстан, и в настоящее время «рассматривается вопрос открытия прямого авиарейса из Астаны в США».
«Товарооборот между США и Казахстаном находится на исторически рекордном уровне – в три миллиарда долларов», – сообщила Миэл.
Эрик Грин, бывший специальный помощник президента и старший директор по России и Центральной Азии в Совете национальной безопасности США, объявил о результатах опросов Gallup о роли России в Казахстане. Еще в 2021 году, по словам бывшего сотрудника администрации президента США, 55% казахстанцев «одобряли лидерство России в мире» и только 29% «не одобряли».
В 2022 году количество не одобряющих российскую политику подскочило до 50%.
«А перед Узбекистаном стоят немного иные задачи, – пояснил бывший чиновник, – Их официальные лица говорят нам, что каждый год у них появляется около 700 000 новых рабочих мест каждый год». Эксперт видит огромные возможности для участия стран Центральной Азии в глобальном процессе перехода на электромобили.
«Медь Казахстана (5% мировых запасов), а также запасы кобальта, лития, никеля и алюминия Узбекистана и Казахстана могут сделать эти страны ключевыми поставщиками для производства аккумуляторов. Таким образом, у этих стран, которые сейчас выходят на этот рынок, есть возможность отличиться и повысить свою роль на мировом рынке и рынке США», – убежден бывший высокопоставленный американский чиновник.
Центральная Азия выиграет от поражения России в Украине.
Камран Бухари так пояснил реакцию Китая на российское вторжение в Украину:
«Сначала они думали, что война в Украине пойдет на пользу России. Но, когда этого не произошло, в Пекине решили успокоить Москву: мол, “ну, давайте закругляться на этом”. Китай делает только то, что выгодно, поэтому я глубоко сомневаюсь, что они могут предоставить России оружие или какую-либо другую форму материальной поддержки», – отметил эксперт.
В свою очередь, считает Ариэль Коэн, доктор философии и директор программы «Энергетика, рост и безопасность» Международного налогового и инвестиционного центра, Китай выигрывает при любом исходе войны: «Если бы Россия добилась успеха, она стала бы “тараном против интересов США и Европы, Атлантики”, а если Россия проиграет, она, как “спутник, у которого заканчивается энергия, упадет в гравитационное поле” Китая и российские ресурсы станут еще более доступными и дешевыми для КНР», – сказал аналитик.
Марша МакГроу Олив, считает, что среди выигравших после победы Украины «окажется еще и Казахстан, так как изменятся торговые цепочки». Например, по данным исследователя, в «прошлом году объем двусторонней торговли пшеницей между Казахстаном и Турцией увеличился в два раза, а между Казахстаном и Азербайджаном с Италией – в пять раз». Кроме того, Олив отметила «огромный рост инвестиций в возобновляемые источники энергии в центральном Казахстане со стороны европейских компаний».
Завершая конференцию, американский дипломат Джеффри Пайетт
заявил, что «несмотря на то, что такие американские нефтедобывающие компании, как Chevron и ExxonMobil, работают в Центральной Азии и, в частности, в Казахстане, и вложили десятки миллиардов долларов в развитие нефтедобычи, Центральная Азия важна для США тем, что она может оказаться ведущим регионом в развитии альтернативных источников энергии».
В заключении:
Нарратив данной конференции участниками проамериканской позиции явно демонстрируют обеспокоенность возрастающей активностью Китая в регионе и надо полагать, что США готовы использовать любые проекты и планы для увеличения своего политического присутствия и влияния в Центральной Азии. Поэтому любая так называемая помощь и развивающие проекты, будь то экономические, культурные, просветительские или правовые, должна рассматриваться как очередная попытка ухватить возможность в управлении, предотвращая натиск по вхождению Китая и сопровождению России как можно дальше из региона.
Таким образом Центральная Азия продолжает оставаться в центре геополитических интересов сверхдержав.
Передают со слов Саубана о том, что посланник Аллаха (мир ему и благословение Аллаха) сказал: «Близко то время, когда народы будут созываться против вас подобно тому, как едоки созываются на трапезу!» Его спросили: “Это произойдет из-за того, что нас тогда будет мало?” Пророк (мир ему и благословение Аллаха) ответил: «Напротив, в тот день вас будет много, но вы будете подобны мути, рассеянной в потоке. И Аллах сделает так, что страх перед вами покинет сердца ваших врагов, а в ваши сердца Аллах поселит слабость». Его спросили: «О посланник Аллаха, что это за «слабость?» Он ответил: «Любовь к миру этому и ненависть к смерти».
Подводя черту, необходимо признать, что мусульманские страны как в Центральной Азии, так и других регионах, остаются пребывать в слабости со склонностью к разобщенности в руках алчных правителей, которые готовы бросать страны в объятья от одних к другим называя это многовекторностью в надежде на благосклонность каждого из сверхдержав и их экономические подачки.
Мусульмане по-прежнему остаются в политической и экономической слабости, поделенные на мелкие государства, преследующие лишь свои территориальные интересы и по-прежнему нуждаются в установлении Исламской идеологии в основе ее государства, которая сплотила бы умму и вновь сделала бы ее сильной, разбросав от себя зверей капитализма и дала бы надежду на счастье всему миру.
Хадидуль Хаким
